pЯ хочу рассказать о своем дедушке, ветеране Второй мировой войны, Михаиле Никифоровиче Лукоянове./p pСильный человек, горячий по натуре, с юных лет считавший себя частицей Партии и народа, он никогда при жизни не рассказывал о своём тяжком жизненном пути и, будь сегодня жив, наверное, не разрешил бы писать о нём. Но его, моего любимого дедушки,давно нет с нами…/p p…Молодой паренёк невысокого роста сбежал со ступенек Новошешминского райкома комсомола. Только что закончилось комсомольское собрание, друзья ждали его в нескольких шагах от райкома. Стемнело. За разговорами и шутками не заметили, как дошли до дома, где втроём жили на квартире – в те годы в Ново-Троицке не было средней школы и поэтому приходилось учиться в соседнем селе./p p«Сегодня самая короткая ночь в году», - с этой мыслью Миша уснул . А назавтра наступило то самое утро, 22 июня 1941 года… Через два дня Михаил одновременно проводил на войну и отца, и друга Сашу. Самому же ещё не было восемнадцати. Отец потрепал сына по кудрявой голове, обнял, похлопал по плечу: «Будьте здоровы! Жив буду – вернусь» А с Сашей заглянули друг другу в/p pглаза, обнялись, пожали руки – короткое «пока» разлучило друзей навсегда./p pНелёгкие будни секретаря райкома комсомола, тревожные сводки с фронта: «После долгих продолжительных боёв оставлен…». Дома появлялся редко. А 19 сентября 1942 года ему было почти восемнадцать лет, в райком комсомола принесли повестку. Мать, ставшая вдруг меньше ростом, молча собирала вещи, лишь по щекам струились слёзы. На фронт она уже проводила мужа, затем единственного брата, а теперь вот предстояло расставание с единственным сыном. Что-то ждёт её Мишаню?/p pА Мишане при его росте в 158 см выдали галифе 50-го размера и сапоги 42-го размера вместо 37-го. Никакие портянки не спасали. Помню, как посмеивался дед: «Где-то в болотах под Кенигсбергом, наверное, растёт моё сапожное дерево». Но на самом деле было не до смеха. Артиллерия, миномёты, авиация врага обрушили мощный огонь. Фашисты уже глубоко вклинились в нашу оборону. И потому приказ об отходе в такой ситуации, конечно, был разумен. Пришлось отступать. Но куда?/p pПозади – болота, а за болотами – свои. Дороги не знали, шли наугад, на полоску утренней зари – на восток. Орудия затопили в болоте. Несли с собой винтовки, патроны и раненых. Когда вышли на землю, нескольких солдат не досчитались - навечно остались в болотах. И вот, наконец-то , под босыми распухшими ногами твердая , устойчивая земля. Но… как оказалось,/p pвышли на немцев. Похоже, те давно заприметили приближавшихся красноармейцев, затаились и неожиданно появились после того, как все они вышли из болот. Вот так в ноябре 1943 дед оказался в плену у фашистов. Рассказывать о жизни в лагере военнопленных не любил, лишь частенько с благодарностью вспоминал о женщинах из ближайших к лагерю сёл, которые приносили в узелках неприхотливую еду и, несмотря на дубинки и приклады вооружённой до зубов охраны, кидали её пленникам через колючую проволоку. Дважды дед пытался бежать, но возвращали и били. Били жестоко. А к новому году в лагере появились торговцы, которые набирали себе рабочих. Так Миша попал на шахту неподалёку от Бонна. Работали без видимой охраны, она стояла наверху, а под землёй были лишь напарники – немцы./p pНадо сказать, что среди немцев встречались такие, которые втайне, а иногда и вслух, сочувствовали нашим пленным. Так, по словам деда, его напарник, немец лет шестидесяти, втайне делился с ним своим немудрёным обедом – кусочком чёрного хлеба с маргарином. Зато старший по смене был сущим зверем: на всю жизнь остались на спине деда следы его побоев, которые долго после побоев кровоточили, и в них набивалась угольная пыль. Так в шахте под землёй и прошли все оставшиеся года войны. Там и работали, там же и жили. От тяжелого труда и недоедания многие/p pпленные гибли. Деду каким - то чудом удалось остаться в живых./p p1 мая 1945 года пленных освободили американцы. Война закончилась, а он до августа 1945 года продолжал оставаться в американских лагерях. «Откармливали», - говорил дед. До 1947 года был в действующей армии./p pВернулся домой. Об отце и дяде вестей не было. И тут пришла другая беда: КГБ …/p pВсех, кто был на оккупированной территории или в плену, проверяли особенно пристрастно. Долгие годы проверок были мучительны. Конечно, под видом окруженцев в страну могли проникнуть разные шпионы. Дед понимал это, поэтому и не падал духом. Завёл семью. В доме лопотала маленькая дочка. Жить бы молодым да радоваться. Но снова начались проверки, проверяли теперь и жену. Работу не давали, даже быков на ферме не доверяли: «Вдруг отравит». Жили трудно, на одну зарплату жены в 27 рублей. Чтобы как-то выжить, не сойти с ума, Михаил решил учиться. Институт был его довоенной мечтой, да и способности имелись. Выбрал педагогический, факультет филологии./p pВ очередной раз проверки начались перед самыми госэкзаменами. Прошёл слух , что бывшим военнопленным не дадут дипломов. Двое однокурсников бросили учёбу. Дед же на свой страх и риск решил идти до конца. Получения диплома в семье ждали как избавления от мук, нужды и унижений. И пусть не оказалось места в родной деревне, он учил русскому языку детей в Гулькине, Клементейкине, Екатериновке и , наконец, в Ново - Троицке./p pШло время. Появлялись всё новые и новые ученики, люди потихоньку оправлялись после войны. Видели, требовательный и даже жёсткий характер у учителя, но человечный. Поэтому доверяли ему своих детей. И всё реже и реже вспоминали о том, что он был в плену./p pШло время. За любимым делом не замечал его. Одно поколение учеников сменялось другим… Но мама помнит, как однажды дед вернулся чернее тучи: какой-то молодец, вдвое моложе его, не нюхавший пороха, упрекнул его в том, что он бывший военнопленный. Сколько боли, горечи, обиды было в словах деда! Ведь терпеть унижения от врага во время войны было легче, чем обиду от тех, кто рядом./p pВойна всегда застаёт человека врасплох. Тысячи людей, которых считают погибшими или пропавшими без вести, месяцами шли и шли к линии фронта, гибли от рук полицаев и предателей, падали от пуль фашистских карателей, умирали безвестными, оставались лежать на земле непохороненными … Немногим удалось благополучно перейти через линию фронта, большинство возвращались обмороженными, больными, с незаживающими ранами и прямиком в объятия смерти. Поэтому, я считаю, мы не имеем права с позиции сегодняшнего дня судить о том, кто и как выжил в той страшной войне. Все солдаты ковали победу, и каждому из них выпала своя судьба./p p /p p2000 год/p pМария Муковня/p p /p p /p pМуниципальное бюджетное образовательное учреждение «Новотроицкая средняя общеобразовательная школа»/p pКлассный руководитель 7 класса: Трофимова Валентина Михайловна/p p /p
